|
Идеология патриотизма «Гордость Родины» 16.6 Брусилов. Брусилов, ты гордость и слава России, спасибо, прости нас, что мы не такие. Бог вразуми, как мне столетья сжать, чтоб я сумел о главном рассказать. Для слома дури межусобной, толь королевств, толи семей рождён был Бисмарк – ум способный, раскрыть мощь Родины своей. Тьме королишек с их дворами, не дал жить трутнями, ворами. Кто зря стерёг дворцы, границы, смог и учиться и трудиться. Увы, к насилью нет довольных (я сам кричу, когда мне больно). Шли годы, ум и труд сплавляли, так немцы силу обретали. Нам век назад французы позвонили: «Работай Русь!», но мы их разгромили. Прошло пол века вновь они напали, и Севастополь наш с землёй сравняли, разбил десант их армии России, используя винтовки нарезные. «Работай Русь!» второй звонок, но тут нам климат здорово помог. Японцы взяли Порт-Артур, наш флот разбили. «Работать надо! Русский…» Да пошли вы… Мы вальс «На сопках…» и «Варяга» сочинили. Там героизм: корабль против флота! Вот русский дух! А то работать, да работать… О, да! Острить, спустя века, ума не надо, но боль веков стучит в висках моих, как предложить, чтоб не смешить свой путь из ада, коль всё живое лишь СЕЙЧАС желает жить? Ведь «завтра» будет завтра и не с нами. Но как тогда мы стали Родине врагами? Пришла на Русь тяжёлая пора, но стойко мы все трудности сносили, поскольку «Родину с младенчества любили, и за царя, за Родину, за веру гремело наше дружное «Ура». Мы, кто как мог Отечеству служили: царь думал, дать иль нет крестьянам волю? «Дать!» - Витте требует. Вон сколь дорог настроил и рубль сделал золотым. «Дать! Вот проект, а то не устоим!» Дворянство книжки умные читало, как Чацкий всё, что плохо здесь ругало: «Зря царь безродной думе доверяет, голландец русский дух не понимает. Свободу быдлу? Да оно погибнет. Но прежде ты.» Ушёл в отставку Витте. Крестьянство, что с них взять – пахало. Рабочие – … их было слишком мало. Столыпин – «Убивайте, дам!» И дал. Плюс земли всем в Сибири кто желал. –«Ах, вот ты как? Что ж…» мы его убили. Мы, кто как мог Отечеству служили. Царь всюду с армией: на смотрах, на парадах: как ходят, как стреляют, как поют, как форму носят, как глядят в строю. И генералам раздавал награды и так душевно говорил: «Благодарю». Ничем не хуже армий иноземцев: ни англичан, ни пруссаков, ни немцев. Дурь с хвастовством ужасней мух иных, жужжат пока не выбьют дух из них. Перед войной все страны жаждали войны, как дети, что игрой увлечены, где пальцами они кых-кых во всех стреляют, всех убивают, в них никто не попадает. Все выли «С нами Бог, мы победим! У нас одних священная держава, и вера верная, и славна слава, и мы так страстно победить хотим, что всем спесивым хвастунам, всем им ...» хоть страны разные – одна отрава. Ум или сила, что нужней в бою, а может выгодное положенье, но, парадокс, за дурь свою все в бойне потерпели пораженье. Жаль, чем глупее ум, тем более хвастлив, Жилинский сдуру обещал французам, напасть на немцев где слабее мы, а не на Австрию (Балканы ждали русских). Кошмар, но, даже признавая, что сглупил, он слова чести (Русский дух?) не отменил. Жаль, ум у битых, власть у сытых, и 800 тыщ в бой пошли, 500 едва ушли, разбиты, а 300 смерть (за честь?) нашли. И пушки, и обозы с ними… Но как??? С резервами в России – Жилинский-рак. Самсонов-лебедь в обход (как Бармалей) был послан, чтоб не сбежал «трусливый» немец, коль вдарим в лоб всей силой россов. А щука-Ринненкампф стал ждать, и девять дней пришлось войскам бежать. Отстали с пищей и оружием телеги, так по-Суворовски летел российский лебедь…. Наш щука был кавалерист-рубака и слыл за льва в открытой драке, плевал на все разведки и обеспеченье: «Я воин! Я рождён к сраженью. Я жизнь за Родину отдам…» Таких бы в производство. Там Родину спасают безопасно, но загодя, все вместе, ежечасно. «Лев» пограничные заслоны быстро смял, чем всю Германию тогда перепугал. Ещё никто пока не знал о нашей силе: нас по речам тогда, и по себе судили. Но надо ж выпить нам, отпраздновать победу: за славу Родины, за русское оружье, и за обозников, что спят у каждой лужи, за веру, за Россию, за царя… (Вот гордый русский дух! Или авось? А зря…) Львы хороши лишь сами по себе, кавалеристу пехотинца не понять, плюс лебедь с щукой были во вражде, и их дуэль лишь 10 лет назад сам царь едва предотвратил. И пока щука-лев кутил, а лебедь гнал войска без передышки все три по «радивам» открыто говорили. Хотя шпионов каб нашли – убили: всё ж генералы, не кых-кых мальчишки. Жаль, «радивы» тогда в новинку были, а спесь (всегда, как и сейчас) в избытке. Зря инженеры –Так нельзя! – молили… –Пшли вон! Иль врежу шомполов. Цыц, быдло! Узнав о планах и не веря в счастье, враги на лебедя на поездах помчали, и пулемёты вдоль дорог в укрытьях двенадцатого августа в ночь встали… Как часто пьяных нас как тряпку рвут на части. За спесь и гордость к нам идут печали. Наш лебедь пал на марше не в боях: «Царь верил мне, а я, а я… Куда загнал я четверть миллиона?» Лежали трупы по полкам в колоннах… «Я – ВРАГ!!» Самсонов – застрелился. Так гордый дух Российский проявился. Ждал щука-лев, когда Самсонов-львица погонит на него баранов-фритцев, но шкуру с львицы сняв, пришли бараны и нанесли льву гордому сверхраны. И наши пушки (ужас!) в нас стреляли, так сами мы себе врагами стали. Потери восемь к одному, а населенье? Два к одному – ужасное сравненье. Известно всем, что наши пораженья (в отличье от побед) всегда случайны. Мы не кричим о них не потому, что тайна, в случайном (знает всякий) смысла нет. К тому ж виновны в них всегда те, кто убит (у русских мёртвые не имут срама). Когда б на то не божья воля как гласит молва, то не случилась бы и эта драма. Ведь мы (кто выжил) их предупреждали. Мы как герои дурь их исправляли… Бьём как Суворов, как Кутузов держим, чтоб не случилось, будет враг повержен! А где Брусилов? На юге он как немцы поступает, он не спешит, идёт со скоростью обозов, он наступающих австрийцев пропускает, затем обозы их снабженье отсекает, ну и, конечно, как и немцы побеждает. И в ужасе австрийцы отступают. Бегут! Потери их треть миллиона. Вот так друг друга компенсируют пижоны. Закон всех войн: не следует гордиться, а надо думать, знать где враг, трудиться. Так поступал и Ганнибал, и Цезарь, и немцы, и Суворов, и Кутузов… (лишивший баз снабжения французов). И в Австрии своих щук-раков море, тех, кто отечеству несут позор и горе, зато гордящихся и хвастающих им, «единственным, великим и святым». Да и вина там также пьют не мало, за Штрауса не грех поднять бокалы. И правда, есть чем Австрии гордится: их предки молодцы - умели потрудиться. И у французов, и у немцев, как известно, свои Брусиловы. Но вот что интересно. Как во всех странах дурь плодит пижонов, чью спесь оплачивают кровью миллионы. Как сын царя (хоть ноль с гемофилией, хоть ей на крах) растёт в царя России. Оплатят миллионами сынов, через три года дурь и спесь дворяне. Но как им быть? Не дать сынам чинов? Наследства? А кому? Что быдлу? Рвани? «Да, я средь дел, увы, недоглядел: сын… Вдруг потом за ум возьмётся? Ведь он один и хоть кретин, авось …, а гений сам пробьётся.» Любовь мне яд напоминает, избытком разум убивает. Любил сверх меры – сын дурак, вверх затащил – отчизне враг. Христос знал свет иных миров: Любите ближних и врагов. Сей разум не у всех и мы, в войне, увы, обречены. Ведь власть полна сынков застранных, но, Бог дал шанс, так во всех странах. А что война? Все страны осознали, что все они пижонами предстали. Войска немедля в землю закопались, колючей проволкой и дотами ощерясь. Все «Так ли мы воюем?» думать стали. Кошмар, погибли все, кто наступали, а победили те, кто защищались. Кошмар… Как так? Не может быть… Ведь это ж ересь! И началась война на истощенье, и поиски козлов для отпущенья… Война вообще одна сплошная ложь, не говорить своим про пораженья, врать про противника потери, кто проверит, а шибко умных посылать вперёд, где их убьют иль без подмоги, они, не справятся, зато – закроют рот. Без миллионов рук рабочих (часть ещё хуже – инвалиды стали), без связей и ресурсов корчась, все производства съёжились, упали. Запасы кончились, все боли обострились, и друг на друга зло союзники косились. Мы думали у них полно голов. Они считали, что у нас – стволов. И каждый злился: «Почему не наступают, ведь нам так трудно, а они там отдыхают… Да не союзники они – враги и... Мстят гады, что мы раньше их громили! Ждут: сгинем с немцами, тогда ядрена вошь…» Война вообще одна сплошная ложь! Друг друга стали проверять, ругаться и стала дурь и ложь у всех вскрываться. Промышленности не было у нас, одни Левши, нам нечем воевать. –Так что ж вы врали, раньше бы сказать, треть Франции под немцем из-за вас. Да мы бы лучше вам оружье дали, что немцы всё равно у нас отняли. Безделье порождает ложь, и оба в будущее нож. Эх если б раньше мы, пока заводы были… Эх, ёпрст, ведь нам звонили… И думу не оружье волновало: за место у корыта воевала, кричала о защите регионов, ругая (есть всегда за что) законы. Ну как мы все: в чём что-то понимаем, то в меру сил и знаний исправляем. И партии по крику создавались, и с ясновидцами в виденьях состязались. Военные за скупость штатских кляли, а те их глупость с мотовством ругали: спасаясь, мы оружие бросали, а, победив, за так не собирали. Где сотня мнений, там всегда бардак: проспали, демократия и враг. А к немцам пониманье приходило, что Русь слабей, чем запад, значит ей, законы войн велят рвать первой жилы, чтоб из сражений выключить скорей. Не как Жилинский немцы поступили, и слабый северный наш фронт разбили, потом на южный выступ навалились, и наши от австрийцев откатились. Здесь в обороне проявил свой ум Брусилов, сдержав удар, спас от охвата силы. Решили немцы, видя бегство наше, что мы разбиты, что наш фронт не страшен. Что пробил час добить французов нужно, но, наконец-то, к нам пошло оружье. В России хаос и коллапс, и немцы правы, и уже плюнули на нас союзные державы, здесь революцию спесь с марками растили, но в дым разбитые войска оружье по-лу-чи-ли! Брусилов получает повышенье, а на соседний фронт приходят подкрепленья. Сосед обязан фронт прорвать, Брусилов помощь оказать. Удар соседа только силы истощает, Брусилов тактику атаки изменяет, и вдруг такой сверх сверхпрорыв осуществляет, что ход войны решительно меняет. Нет, это не конец войны, но дни Германских сил отныне сочтены. Жаль, что Брусилова мы предали. Сейчас ум Бисмарка, труд немцев сломят нас. Наш гений всё же нашу спесь пробил, но поздно он свой век опередил. Я не судья и не указчик миллионам, я лишь хотел понять всеобщие законы. Мы бьём Столыпиных, Брусиловым мешаем. Мы сотни раз ошибки общие свершаем… Все страны… значит не о чем тужить… Но мы могли б познав закон иначе жить. Мда… Пётр, Бисмарк, Витте и Брусилов… Работать надо… Ладно, это было. Брусилов, ты гордость и слава России, спасибо, прости нас, что мы не такие. Что завистью родину мы разрушаем, что жадностью людям достойным мешаем, что глупость скрываем, работать не жаждем, не часто активны, не слишком отважны. Короче, как все в этом мире Алёша. Лексеич, мы сможем стать лучше, мы сможем! Я не знаю смогу ли, успею ль в мой срок твоей гордости Русь, стать достойным при жизни, но я буду стараться, я сделаю всё: мой миг жизни с тобой, мои руки, мой мозг для тебя дорогая отчизна. [16.5 Спасибо тебе, Родина] 16.6 [16.7 Ползунов] |
| |||||||||||||